Грейс кивнул, поднялся и, развернувшись на каблуках,направился к выходу. На пороге он обернулся.

— Знаете, Селби, мы с Отто Ларкиным близкие друзья, поэтому,поскольку на прошлых выборах он был за Роупера, я тоже голосовал за него. Но, поверьте,я ничего не имел против вас лично. Вы так вы. Так что, кто старое помянет, томуглаз вон.

— Согласен, — усмехнулся Селби.

— Ну, тогда все в порядке.

— Одну минутку, мистер Грейс, — нацелив в журналистскийблокнот кончик карандаша, обратилась к нему Сильвия Мартин. — Я не могуотпустить вас, не поживившись информацией для своей колонки прибытий иотъездов. Какого из сыновей вы встречали в Лос-Анджелесе? Тэлбота?

— Да, Тэлбота.

— Чем он сейчас занимается?

— Он торговый агент. Работает в чикагском концерне.

— Вы давно не виделись?

— Лет пять… Или почти шесть. Хотя нет, может, и больше. Непомню. Мы тогда сильно поссорились, и он ушел из дома, но все это дело прошлое,и не стоит о нем вспоминать. Просто напишите, что Джимми Грейс ездил вЛос-Анджелес встречать своего сына, который в настоящее время занимает пост вкрупной компании на востоке, и достаточно… Нет, постойте, можете еще добавить,что он прилетел самолетом. Это даст понять, какая у него важная работа.

— Когда он возвращается назад? — спросил Селби.

— Он уже в пути. Вылетел девятичасовым рейсом. Отсюда вСан-Франциско, пробудет там до понедельника, затем в Сиэтл, а уж из Сиэтлаобратно в Чикаго. Верьте моему слову, Мэдисон-Сити должен гордиться ТэлботомГрейсом. Там, на востоке, он делает себе имя и столько, сколько получает он, вэтом городе зарабатывают очень немногие… Всего хорошего, Селби. Жду вас вполовине четвертого.

Он подошел к двери, распахнул ее и, переступив порог,захлопнул за собой. Сильвия с улыбкой посмотрела на окружного прокурора.

— Извини, что пришлось задержать тебя выяснением собственныхдел. Но в моем ремесле и такими крохами брезговать не приходится.

Селби в раздумье прикрыл веки.

— Пожалуй, — произнес он, — если нам удастся узнать, вкотором точно часу Эмил Уоткинс вошел в коттедж, это поможет многое прояснить.

Она кивнула, сложила блокнот и убрала его в сумочку.

— Хорошо, Дуг. Значит, встречаемся в половине четвертого вмотеле «Кистоун» — там ты мне все и расскажешь об этом мертвом человеке.

— Что значит «все»? — спросил прокурор.

— Не притворяйся, Дуг Селби, — улыбнулась она. — Я знаю твойметод работы. Ты будешь копаться в его прошлом с микроскопом. Ты отправишь наэкспертизу его отпечатки пальцев, разошлешь его фотографии и даже, наверное,попросишь лос-анджелесскую полицию проверить всех плотников по фамилии Уоткинс.

— Честно говоря, нечто подобное я уже предпринимаю, —усмехнулся Селби. — Лос-анджелесская полиция обещала связаться с профсоюзомплотников.

— А что слышно насчет отпечатков на стаканах из-под виски?

— Отпечатки есть, но они слишком размазаны, чтобыпредставлять какой-либо интерес. По счастью, на бутылке сохранился приклеенныйв магазине ценник, и я хочу опросить всех, какие только есть в графстве,торговцев спиртным, не из их ли запасов была продана эта бутылка. Сегодня днемфотокопия ценника уже будет в моем распоряжении. Между прочим, Сильвия,параллельно я веду тщательнейшую проверку тех девушек. Если выяснится, что сними все чисто, я буду их защищать. Если же в их прошлом обнаружатся темныепятна, мне придется принять это к сведению.

— Дай мне, пожалуйста, знать, если ты все же решишь затеятьдело против Триггса, — попросила она. — Очень уж хочется посмотреть, что имеетсказать Чарльз де Витт Стэплтон по поводу своего непослушного сынули.

— Как только он вернется из Нью-Йорка, ты, видимо, будешьбрать у него интервью? — спросил Селби.

— О, конечно! Эта маленькая формальность является даньюместному этикету. Он будет ждать этого. Естественно, мы расспросим его обовсем, что касается экономической ситуации в восточных штатах, — поинтересуемсяего мыслями о событиях на военных театрах в разных частях света, узнаем егомнение о положении на фондовой бирже и полюбопытствуем, как он оцениваетполитические перспективы на 1940 год. Он будет держаться очень мрачным исерьезным и ответит на все наши вопросы. Во время дачи интервью мы непременноего несколько раз сфотографируем… И ты просто не представляешь, с какойжадностью наши читатели все это проглотят. Господи, ну почему они думают, чтоих же земляк только потому, что он вернулся из Нью-Йорка, может с непогрешимойточностью предсказать, каков будет следующий шаг Муссолини?

Селби пожал плечами.

— Почему?

— Я и сама не прочь это узнать, — ответила она. — Кстати, апочему бы тебе тоже не отправиться в Нью-Йорк и не дать нам потом интервью?

— Возможно, я воспользуюсь этой идеей, Сильвия. Тебеинтересно, что произойдет на ближайших выборах?

— Откровенно говоря, Дуг, мне куда более интересно узнать,что произойдет, когда придет черед переизбираться тебе.

— Мне тоже, — признался он.

— Пожалуй, я пойду, Дуг. Значит, встречаемся в половинечетвертого.

— В половине четвертого, — повторил он. — Или, может быть,мы перед этим еще успеем вместе пообедать.

Не прошло и десяти минут после ухода Сильвии Мартин, какокружному прокурору позвонила Инее Стэплтон.

— Как насчет партии в теннис, Дуг? Ты не забыл?

— В такую погоду? — переспросил Селби.

— На территории гольф-клуба есть крытый корт. Я уже обо всемдоговорилась.

Селби сделал нерешительную паузу.

— Очень сожалею, Инее, но у меня сейчас много работы.

— Работы? — повторила она, постаравшись придать голосуинтонацию легкого недоверия.

— Не знаю, слышала ли ты, но сегодня ночью в мотеле«Кистоун» был обнаружен труп мужчины. Его смерть окружена некоторыми довольнотаинственными обстоятельствами.

— Насколько я помню, — заговорила она тоном, от которогоСелби внутренне напрягся, — договариваясь со мной на сегодня, ты пообещал, чтоодно лишь убийство будет способно заставить тебя нарушить данное мне слово.

— Сейчас я как раз занят тем, что выясняю, имело местоубийство или нет, — ответил Селби.

— Но мне сказали, что человек умер ненасильственной смертью.

— Это так. Но не исключено, что, прежде чем умереть, он всеже успел убить того, за кем охотился.